Куда и почему уходят из программирования
Пока одни ломятся в IT, другие бегут оттуда, как от чумы. Даже шестизначные суммы в зарплатах не в состоянии поворотить безумцев вспять. Кто-то разочаровывается в самой сути современного программирования (фиксить чужие баги, мастерить костыли, изобретать велосипеды и т.д.), кто-то уже в процессе работы понимает, что это не может быть его карьерой, ну, а кому-то, видимо, не так уж сильно и хотелось зарабатывать на жизнь программированием, раз нестабильная работа курьером на вдвое меньшие деньги всё равно кажется слаще. Далее — истории пяти людей, которые оставили работу в крутых компаниях Кремниевой долины, чтобы стать курьерами, фокусниками, блоггерами, дизайнерами и фотографами (короче, трутнями и тунеядцами).
Велокурьер
С самого детства Фрэнк Даф мечтал стать звездой программирования. В начале 80-х, когда мало у кого еще были домашние ПК, его отец купил домой Commodore 64, а в 1992 году у них уже был интернет. «Я целый год сидел на Gopher и Archie, лазая по FTP-сайтам — ещё даже до того, как увидеть вебсайт» — вспоминает Фрэнк. В колледже он изучал ИИ, мечтая стать востребованным суперпрограммистом в каком-нибудь стартапе. Но поработав пару лет в некоммерческой организации, разрабатывающей средства для людей с ограниченными возможностями, Фрэнк осознал, что не является гением программирования, каким мечтал стать в детстве. «Средней компетенции программист, получающий неплохую зарплату и делающий доброе дело для мира» — звучит не так уж плохо. Но Фрэнк почувствовал, что программирование не является его призванием.
Уже тогда он пытался писать научную фантастику — но после восьми часов кодинга это было нелегко. «Последнее, чего мне хотелось после работы, — так это снова садиться за клавиатуру» — вспоминает он. В это же время друг предлагает ему работу велокурьером, и он соглашается. Главным плюсом такой работы Франк считает свободу от начальства, хорошую физическую форму и востребованность профессии. Минус — более низкая зарплата, которая напрямую зависит от количества доставленных посылок. В месяц выходит от ½ до ⅔ зарплаты разработчика. Как бы это выглядело у нас? Согласно статистике ДОУ, средняя зарплата разработчика в Киеве — около 2 тысяч долларов. То есть случись эта история с киевским программистом, за работу велокурьером он получал бы 1000-1300$. Не такой уж и геройский был бы поступок.
Позже Фрэнк поделился откровением, что велокурьер — это не карьера, но и программирование — тоже не карьера. И именно работа в службе доставки помогла ему это осознать.
Маг-чародей
Адам Мэд с детства любил две вещи: науку и потрошение вещей (так он изучал их устройство). Добавим сюда жажду приключений и путешествий, а также любопытство — и получим без пяти минут волшебника. Но отец-механик и мать-предприниматель были не в восторге от мечты своего ребенка.
«К 21 году я устроился разработчиком на полную ставку, и меня всё устраивало. Я также при первой возможности выступал с фокусами. Но это было что-то вроде двойной жизни», — вспоминает Адам, — «из-за того, что я выступал вечером, на следующий день я приходил в офис истощенным. Постепенно меня начали раздражать разного рода мелочи, связанные с офисной работой. Я понял, что не смогу так дальше, и начал поднимать этот вопрос сначала в семье, а потом и в кругу друзей. И те, и другие отговаривали меня бросать программирование. В тот момент от меня даже девушка ушла — тяжелые были времена. Но я подумал — что может случиться при самом худшем сценарии?»
«В итоге моя семья приняла мой выбор, и теперь у меня есть их поддержка. Отец часто помогает мне с реквизитом, а мать дает советы по бизнесу и вдохновляет меня» — добавил Адам.
На вопрос, «кем бы ты стал, если б не был фокусником», Адам отвечает — «Пилотом! Всю жизнь мечтал летать». От винта, Адам!
Блоггер-путешественник
У иммигрировавшего в детстве из Украины в США Джеймса Маверика была непыльная работенка в одном стартапе с привычным набором плюшек: высокие потолки, кожаные кресла, дармовая закусь и напитки. Гибкий график. В обмен на молодость, зрение и время разработчики получали свою морковку в виде акций компании.
Закончив важный проект, который длился несколько месяцев, Джеймс ушел в отпуск на 3.5 недели. Вернулся — а в офис-то уже не тянет. Манящие и сказанные когда-то рекрутером слова «важная» и «нужная работа» теперь трансформировались в «поехать в офис, покодить, вернуться домой». Эта ежедневная рутина стала напоминать неестественные движения робота. Деньги не были главным мотиватором в работе Джеймса, ему стало скучно и неинтересно. Поэтому он пошел к менеджеру и сказал, что уходит. Менеджер поплакал и сказал Джеймсу, что его рабочее место ждёт его, если он захочет вернуться, но спустя 8 лет он так этого и не сделал.
Возвращаясь в прошлое, Джеймс приходит к выводу, что на тот момент у него было два варианта: либо проводить остаток ценной жизни, коммуницируя с безжизненным куском металла, или общаться с живыми людьми.
«Чем больше я проводил времени, говоря компьютеру, что делать, тем больше ржавели мои навыки общения с человеком. То есть одновременно совершенствуясь в беседах с железом, я атрофировал свои навыки общения с людьми» — вспоминает Джеймс.
Мне приходилось выбирать: каждую минуту, что я дебажил, я терял минуту, чтобы достучаться до потециального клиента; каждую минуту, что я искал фантомную функцию, я терял минуту для общения с симпатичной девушкой в кафе или баре. Выбор стоял между железом и людьми — и я выбрал людей.
Хоть я сегодня и не зарабатываю программированием, я всё еще провожу по многу часов перед мигающим курсором на экране. Для коммуникации я по-прежнему использую компьютер, с той лишь разницей, что вместо того, чтобы сидеть в полутемной кабинке и строчить загадочные инструкции, которые сможет понять лишь компьютер, я использую человеческий язык (английский) для общения с живыми людьми.
Если мне понадобится что-нибудь запрограммировать, я не буду этим заниматься сам, но найму разработчика — сейчас ходят толпы безработных кодеров, готовых выполнить работу за низкую плату.
Писатель-дизайнер
Дейдра Сайрз Моен начала изучать программирование ещё в далеком 1975-м, когда это не было мейнстримом. Ей было 15 лет. И вот спустя все эти годы, проведенные с компьютером на «ты», терпению Дейдры приходит конец:
«Однажды я зашла на перерыве на кухню и услышала коллегу, который сетовал на печальное положение кода в сети: „Весь веб — это одна сплошная ошибка“. Кажется, это была та самая фраза, которая попала в самое яблочко и подкосила меня. Она вогнала меня в депрессию — не потому, что это была ложь, но как раз наоборот — потому что это была чистейшая правда.»
«Честно говоря, я скучаю по временам Netscape Navigator, когда он на середине страницы останавливался и сообщал: «Нет, я не буду парсить более ни строчки, пока ты не пофиксишь весь этот мрак.»
Вдруг появился бесплатный IE. И в этот момент браузеры из платных приложений превратились в приложения, живущие за счет рекламы и поиска. Единственным способом заставить пользователей полюбить свой браузер (и тем самым привлечь больше денег), был добровольный парсинг всего того кошмара, который браузеры раньше отказывались парсить.
Веб стал эволюционировать вместе с мусором и во имя мусора (с тех пор он стал сложнее, но поскольку все привыкли рендерить мусор, никто не хочет останавливаться). Дабы не быть голословной — вставьте в валидатор любой сайт, который может позволить себе нанять первоклассных разработчиков.
CNN:
Errors found while checking this document as HTML5!
Result: 349 Errors, 104 warning(s)
NYTimes:
Errors found while checking this document as HTML5!
Result: 605 Errors, 32 warning(s)
Секундочку, но ведь это HTML5! Да нет — это тот же HTML 4.01 Transitional, полный всякого устаревшего хлама образца 1999 года, но в новой обертке.
И это слова не рядового разработчика, но человека, который с самой юности был программистом по призванию, ещё до того, как это стало мейнстримом, и чей код летал в космос, работая без ошибок. Одной из основных причин ухода из программирования Дейдра называет также невозможность сегодня разрабатывать ПО для кого-то другого по старым правилам (как она это привыкла делать). Что ж, после 38 лет программирования можно и переключиться на что-нибудь другое — например, дизайн, писательство и фотографию, как и поступила Дейдра.
Никто
«12 Июня 2015 года был мой последний день в Yelp. Я отдал им четыре года моей жизни, сделав их сайт быстрее и облегчив работу другим разработчикам. Я ушел, зная, что я не хочу больше работать в IT. Я вообще не хочу больше работать, — делится Эйв.
Мне нравилась моя работа, у меня была отличная зарплата — у меня и в мыслях не было увольнения, но пару лет назад что-то пошло не так. Я начал замечать за собой страх, который появлялся, когда я начинал думать о сложных задачах вне рабочего времени. Заканчивая рабочий день, я представлял, как, вернувшись домой, я продвинусь на своём личном проекте. Но приходя домой, я думал о конкретной проблеме так долго, что почти не оставалось времени воплотить что-либо на деле. Так проходила лучшая часть вечера. На следующий день я занимался совершенно другими задачами, попутно теряя мысль, которую думал накануне. Чтоб добраться до утерянного момента, мне приходилось снова тратить часы, порой начиная всё сначала.»
«Некоторые мои проекты так и остались нереализованными — мне не хватало непрерывного отрезка времени, чтобы продумать какой-нибудь ключевой момент.»
«Наверное, около 80% работы программиста заключается в изобретении того, что уже есть, при этом ничуть не лучше, чем уже есть. Может, та штука закрыта для общественного доступа, или она написана на другом языке, или её забросили, а может мы просто не хотим за неё платить. Поэтому мы начинаем с нуля. Своё фото-приложение, своё расширение файла для фото, свой веб-браузер и, конечно же, свой веб-протокол. Свой интернет-магазин, своя платежная система и так далее.
У меня нет проблем с изобретением колеса, чтобы убедиться, что я могу сделать колесо. Но мы не этим занимались. Мы изобретали колесо, тогда как целью была постройка автомобиля. А вот колесо оказывалось либо слишком круглым, либо недостаточно круглым. И пока мы думаем над ним, может, помозгуем и о лобовом стекле? Там ещё эта штука — карбюратор называется — я толком не знаю, зачем он. Может, выкинем? Да и немало времени это всё занимает. Может, наймем еще сотню людей?
И даже когда мастеришь это чертово колесо, не удается толком насладиться процессом. Потому что автомобиль так отстает от графика, что будет считаться готовым сразу как только сможет хоть немного ехать.»
И вот Эйв решил взять отпуск на две недели. Поначалу все было прекрасно — после отпуска он спал как ребенок, был счастлив и хотел работать. Но уже через неделю солнце сменилось тучами. Маховик остановился. Эйв понял, что ему пора уходить. Он отправил боссу двухнедельное письмо-уведомление без тела сообщения и приготовился встретить неизвестное будущее.
«Мой уход никак не связан конкретно с Yelp», — продолжает Эйв, — «Мне просто плевать на проблемы Yelp так же, как и на проблемы Uber, или Yo, или кого-либо ещё. Все эти задачи интересны какое-то время, но чем дальше, тем больше напоминают нанесенные самому себе раны — почему здесь тормозит? Почему здесь поломано? Что мы можем сделать, чтобы этот старый кусок кода хромал себе и дальше без потребности переписать его? Как эта чертовщина, написанная бывшим работником, вообще работает? Это чудные головоломки, которые интересны до поры до времени, и я бы мог ими заниматься, но мне плевать на них. Потому что это не мои проблемы; их просто скидывают мне на колени, вместе с брезентовым мешком с нарисованным на нём знаком доллара».
В заключение Эйн говорит следующее: «В американской культуре ходят хвалебные эхо о работе в офисе с 9 до 5, как будто это само по себе уже является благом и поводом для гордости. Мол, нам следует балансировать „хорошую зарплату“ и „терпимо“ — и держать этот баланс, пока нам не стукнет 65. К чертям это. Мечта должна заключаться в том, чтобы заниматься тем, что любишь, а не в том, чтоб быть послушной шестеренкой в чьем-то механизме. Надеюсь, мы все найдем свой путь».